Через несколько дней после свадьбы мой новый муж ошарашил меня: «Мы будем отдавать твою зарплату моей маме. Она научит тебя, как правильно ее тратить!

Сандра думала, что самым сложным в супружеской жизни будет научиться делить пространство. Она ошибалась. Через неделю после свадьбы ее муж, Мэтт, открыл секрет: ее зарплата уходит к его маме. Потрясенная, Сандра не стала уступать ему, и у нее в рукаве появился гениальный план.

Можно подумать, что самое страшное в первую неделю брака — это решить, кому выносить мусор, или поспорить о том, как загружать посудомоечную машину. Но для меня это даже близко не стояло.

Позвольте мне вернуть вас на прошлую неделю — всего через несколько дней после моей «свадьбы мечты» с Мэттом, — когда он бросил бомбу, перевернувшую весь мой мир с ног на голову.

Мы с Мэттом были вместе три года, прежде чем связать себя узами брака. Он был веселым, надежным и тем, кому я полностью доверяла. Я графический дизайнер, и я всегда была независимой, когда дело касалось оплаты счетов и накопления денег на свои цели.

Мне казалось, что Мэтт уважает меня за это. Он говорил, что ему нравится, как я целеустремленна.

Поэтому представьте себе мой шок, когда через несколько дней после заключения брака мы, свернувшись калачиком на диване, смотрели какой-то повтор, и Мэтт случайно сказал: «Кстати, нам нужно поговорить о наших финансах».

Я выключил звук телевизора, ожидая чего-то вроде разговора о бюджете или открытии совместного сберегательного счета. «Конечно», — сказал я. «Что у тебя на уме?»

Он улыбнулся… не своей обычной теплой улыбкой, а натянутой, почти отрепетированной. «Мы будем отдавать твою зарплату моей маме. Она научит тебя, как правильно ее тратить!»

«Черта с два», — прошипела я, мой голос дрожал от недоверия и ярости. «Ты не можешь быть серьезным».

«Моя мать управляла всеми финансовыми решениями семьи на протяжении десятилетий», — ответил Мэтт, в его тоне зазвучали стальные нотки. «Ее система проверена».

Я моргнула. «Подождите. Что?»

«Да», — сказал он, усаживаясь прямее, словно собирался выступить с докладом. «У мамы есть система, которая работает годами. Она делит все на всех: 50 процентов идет мужу на личные нужды, 25 процентов — на домашние расходы и 25 процентов — на подарки родным и близким».

Я рассмеялась, решив, что это какая-то странная шутка. «Ладно, хорошая шутка. Вы меня почти раскусили».

Но его лицо не изменилось. «Я серьезно, Сандра. Именно так мои родители управляли своими финансами. Мама — профессионал в этом деле. Вот увидишь, это работает».

Мой желудок скрутило. «Ты хочешь сказать, что я должна отдать всю свою зарплату твоей маме, чтобы она решала, как ее потратить? А половину отдать тебе в «личное пользование»?»

«Именно!»

Я почувствовал, как в моей груди поднимается жар. «Мэтт, я не знаю, за какого человека ты выходишь замуж, но этого не может быть. Я упорно добивалась своей независимости, и я не собираюсь отказываться от нее, чтобы твоя мама могла управлять моей жизнью».

Выражение его лица ожесточилось, а голос приобрел снисходительный оттенок, которого я никогда раньше не слышала. «Сандра, вот как работает «настоящая семья». Ты согласилась стать частью этой семьи, когда вышла за меня замуж. Мама всегда говорит: «Муж, который поддерживает, делает жизнь дороже».

Я уставилась на него, ошеломленная. Человек, которого, как мне казалось, я знала, только что превратился в того, кого я не узнала.

«Мне нужно проветриться», — сказала я, схватила куртку и выскочила за дверь, прежде чем сказала то, что не смогла бы взять назад.

Я провела ночь, ворочаясь в постели и перебирая в голове весь разговор. Как я могла упустить эту сторону Мэтта? А Линда, моя свекровь?

До свадьбы она была достаточно вежлива, но в ее советах всегда чувствовался оттенок превосходства: «Жена должна сосредоточиться на поддержке мужа» или „В нашей семье всегда была четкая система, которая позволяет поддерживать порядок в делах“.

Я не обращала внимания на эти тревожные сигналы, списывая их на разницу поколений. Теперь я понял, что это не просто безобидные причуды. Это были ПРАВИЛА, и от меня ожидали, что я буду подчиняться им.

На следующее утро я принял решение: если Мэтт и Линда думали, что я слепо соглашусь с их маленьким планом, то они не представляли, с кем имеют дело.

Когда я вошла на кухню, Мэтт уже был там, потягивая кофе и листая свой телефон.

«Доброе утро», — сказала я, мой голос был сладко-сладким.

Он недоверчиво посмотрел на меня. «Кажется, что-то изменилось».

«О, — ответила я, издав мягкий, расчетливый смешок, — я думала о том, что ты сказал прошлой ночью. Я слишком остро отреагировала. Если система твоей мамы работает так хорошо, может, нам стоит попробовать».

Его глаза на мгновение сузились, прежде чем он поймал себя на мысли. «Правда?!» — воскликнул он. «Я знал, что в конце концов ты поймешь».

«Конечно», — сказала я, не сводя глаз с улыбки. «Все дело в командной работе, верно?»

Я видела, как в его голове поворачиваются колесики. Он покупал это.

К обеду я перевела свою зарплату на наш общий счет, убедившись, что Мэтт видит уведомление на своем телефоне. Я даже написал Линде: «Привет, Линда! Я согласен с твоей системой. Дай мне знать, чем я могу помочь».

Ее ответ пришел через несколько минут: «Очень рада, что ты готова учиться, дорогая. Мы еще сделаем из тебя настоящую жену».

Я уставилась на экран, и на моем лице расплылась холодная, расчетливая улыбка. Мои пальцы зависли над клавиатурой, набирая ответ, который должен был положить начало тому, что должно было произойти.

«Отлично, Линда», — прошептала я про себя. «Если ты хочешь играть в игры, давай играть. Настоящая игра только начинается!»

Но когда я начал планировать свой следующий шаг, что-то не сходилось. Линда гордилась своей бережливостью, постоянно твердила о своем идеальном бюджете. Но каждый раз, когда я ее видел, у нее появлялось что-то новенькое — дизайнерская сумочка, новое украшение или новейший кухонный гаджет.

Математика не сходилась. Если она действительно придерживалась своих правил — 50 % денег Мэтту, 25 % на продукты и 25 % на подарки, — как она могла позволить себе все эти предметы роскоши?

Любопытство взяло верх, и я решила копнуть глубже. Однажды вечером, пока Мэтт принимал душ, я взглянула на его стол в кабинете. И тогда я заметила его… маленький черный блокнот, торчащий из-под стопки бумаг. Я вспомнил, как Линда записывала что-то в такой же блокнот во время одного из своих «уроков» по бюджетированию.

На мгновение я замешкался. Но потом вспомнила самодовольное лицо Линды, когда она читала мне лекцию о финансовых приоритетах, и решила, что имею полное право знать правду.

Я схватила блокнот и, когда открыла его, мои подозрения подтвердились. Линда вела подробную запись своих личных расходов — дизайнерских покупок, платежей по кредитным картам и, что самое шокирующее, денег, взятых взаймы у родственников, чтобы покрыть свои чрезмерные траты.

У меня скрутило живот, когда я просматривала страницу за страницей безрассудных трат. Самопровозглашенный «эксперт по бюджету» был не более чем мошенником.

ИДЕАЛЬНО. Это было именно то, что мне нужно, чтобы привести свой план в действие.

Когда я не подглядывал, я продолжал действовать. «Мэтт, ты можешь поверить, как нам повезло, что у нас есть руководство твоей мамы?» говорила я за ужином. Он ухмылялся, не обращая внимания на бурю, зарождающуюся под моей улыбкой.

К концу недели я была готова к следующему шагу.

В пятницу вечером Мэтт вернулся домой с Линдой на буксире. Она вошла в нашу гостиную, держа в руках папку, словно собиралась представить квартальный отчет о прибылях и убытках.

«Дорогой, — сказала она с покровительственной улыбкой, — надеюсь, ты готов к всестороннему финансовому обзору».

Мэтт кивнул, как будто вся эта чепуха имела смысл.

«Сядь. Сядь». прервала его Линда, ее тон не терпел возражений.

Она открыла свою папку и начала перечислять цифры, объясняя, как она распределила мою зарплату. «Конечно, 50 процентов уходит Мэтту на личные нужды», — сказала она, бросив на меня укоризненный взгляд.

«Потому что, очевидно, — пробормотала я себе под нос, — я просто банкомат с ногами».

«Двадцать пять процентов идет…», — продолжила она.

«О, Линда! Прежде чем мы продолжим, — сказал я, прервав ее, — думаю, нам нужно кое-что обсудить».

Идеально ухоженная бровь Линды изогнулась дугой. «Что именно?»

Я потянулся под кофейный столик и достал свою папку. «ВОТ ЭТО».

Я протянул ее Мэтту, который начал перелистывать страницы. Он нахмурил брови, просматривая документы: выписки по кредитным картам, уведомления о просрочках и скриншоты экстравагантных покупок Линды в Интернете.

«Мама, — сказал он, его голос дрожал от недоверия, — что все это значит?»

Лицо Линды изменилось… сначала от шока, потом от ярости. «Как ты смеешь копаться в моих личных делах?!» — прошипела она, ее самообладание рассыпалось, как дешевое стекло.

«О, я смею», — холодно ответил я. «Ты хотела контролировать мои финансы. Я решил, что будет справедливо присмотреться к вашим».

Последовавшее за этим молчание было электрическим, заряженным потенциалом неминуемого взрыва. Линда вскочила с дивана, ее руки дрожали. «Вы пытаетесь настроить моего сына против меня!»

«Нет, Линда, — сказал я, стоя на своем, — ты сделала это сама».

Мэтт смотрел между нами, на его лице были написаны растерянность и чувство вины. «Мама… как ты могла…?»

«Как ты смеешь допрашивать свою мать?» Голос Линды истерически повысился. «После всего, что я сделала для этой семьи! Я пожертвовала…»

«Пожертвовала?» перебил я, горький смех сорвался с моих губ. «Вы ничем не пожертвовали, кроме способности вашего сына мыслить самостоятельно».

Лицо Линды исказилось от ярости и унижения. «Ты думаешь, что знаешь все? Вы ничего не знаете о моей семье!»

«Вы правы!» ответил я. «Я ничего не знал о вашей семье, но теперь, когда я понял, с чем именно имею дело, вас ждет небольшой сюрприз!»

Лицо Линды стало красным как свекла, когда на ее телефон пришло уведомление. Я открыл новый банковский счет на свое имя и незаметно перевел свою зарплату обратно с совместного счета. На экране высветилось сообщение из банка.

«Ты не можешь…» — начала протестовать она, ее голос повысился в панике.

«О, но я абсолютно точно могу», — перебил я, мой голос был спокойным и острым как бритва. «Это мои деньги!» Окончательность моего тона не оставляла места для споров.

Линда схватила свою папку и выбежала из квартиры, бормоча себе под нос, яростно щелкая каблуками по полу.

Мэтт сел, положив голову на руки. «Сандра, мне так жаль. Я не знал…»

«Конечно, ты не знал», — сказала я, скрестив руки, в моем голосе звучали разочарование и отчаяние. «Потому что ты никогда не задавал ей вопросов. Но теперь тебе предстоит сделать выбор, Мэтт. Мы партнеры или этот брак — просто игра, в которой твоя мама дергает за ниточки?»

Он посмотрел на меня, его глаза были полны сожаления, уязвимость просачивалась сквозь его обычно уверенную манеру поведения. «Ты права. Я был идиотом. Я все исправлю. Клянусь».

«Хорошо», — сказала я и взяла свой кофе, мой тон не оставлял места для споров. «Потому что я не буду играть вторую скрипку перед твоей мамой. Никогда».

Прошла неделя после той разборки, и все стало… лучше. Мэтт старался. Он извинился больше раз, чем я могу сосчитать, и он наконец-то начал видеть свою маму такой, какая она есть на самом деле.

«Я никогда не понимал, насколько контролирующей она была всю мою жизнь», — признался он однажды вечером, в его голосе звучали нотки стыда и вновь обретенной ясности.

«Лучше поздно, чем никогда», — ответила я, сжимая его руку.

Я не разговаривал с Линдой с той ночи, и, честно говоря, мне это нравится. Я предпочитаю именно так. Случайные пассивно-агрессивные сообщения от нее я сразу же удаляю. Никакой драмы, никакого участия.

Что касается моей зарплаты? Она останется там, где и должна быть — на моем счету. Мои деньги, заработанные тяжким трудом, мои правила.

Мэтт тоже стал другим. Более внимательным. Более уважительным. Как будто он наконец-то понял, что на самом деле означает партнерство.

«Итак, — спросил он меня вчера, — у нас все в порядке?»

Я посмотрела ему прямо в глаза. «Мы работаем над этим».

А вы что думаете? Я была слишком сурова, или же они не зря старались?