Мой парень, с которым мы встречались два года, не хотел жениться, пока не узнал, что я унаследовала трехкомнатную квартиру, поэтому я подыграла ему.

Патрик всегда настаивал, что нам нужно больше времени, прежде чем предпринимать серьезные шаги вместе—больше времени перед тем, как съехаться, перед помолвкой, перед полной приверженностью.

Но как только я унаследовала полностью оплаченный дом, он не мог ждать ни секунды.

Именно тогда я поняла, что никогда не была его первым выбором.

Годами я наблюдала, как мои подруги влюбляются, помолвляются и начинают жизнь с партнерами, которые их по-настоящему обожают, в то время как я всегда оставалась третьей лишней—той, кого тащили на милые парные фотосессии и в шутку называли будущей «сумасшедшей кошатницей», хотя у меня даже не было кошки.

А потом, два года назад, Патрик заметил меня в баре, и вдруг показалось, что настала моя очередь.

С его непринужденным обаянием и умением заставить меня чувствовать себя самым интересным человеком в комнате, я потеряла голову.

Сначала я игнорировала тревожные звоночки: то, что он никогда ничего не давал—ни подарков, ни времени, ни усилий; тот факт, что он все еще жил с мамой, и его постоянные уклонения от разговоров о совместном проживании или браке.

«Мы еще недостаточно хорошо знаем друг друга»,—говорил он, не отрывая глаз от телефона.

Два года вместе, и он все еще не мог решиться.

Я проглотила обиду, убеждая себя, что любовь требует терпения и что со временем он сделает шаг вперед.

А потом все изменилось.

В прошлом месяце моя тетя внезапно скончалась.

Она была старшей сестрой моей мамы—той, которая всегда помнила о моем дне рождения и отправляла мне посылки с заботой, даже когда я стала взрослой.

Потерять ее было все равно что потерять часть дома.

А затем последовал шок: она оставила мне в наследство всю свою трехкомнатную квартиру.

Это было горько-сладкое чувство, но это изменило мою жизнь—никакой аренды, никаких растущих расходов—наконец-то дом, который принадлежит только мне.

Конечно, я поделилась новостью с Патриком.

В тот же вечер он появился у моей двери с первым в нашей истории букетом цветов, бутылкой вина (ничего особенного) и, что самое удивительное, с кольцом.

Стоя неловко на моем пороге с маленькой бархатной коробочкой в руке, он выдохнул: «Детка, я больше не мог ждать. Ты выйдешь за меня?»

Я была ошеломлена.

Всего две недели назад я вскользь упомянула помолвку, и его ответ был: «Детка, сейчас кольца безумно дорогие. Давай не будем торопиться.»

А теперь вдруг он был готов сделать предложение.

Я заставила себя улыбнуться от удивления и пробормотала: «Патрик… я… я не знаю, что сказать.»

«Скажи „да“,»—настоял он, его глаза блестели.

«Мы вместе уже два года, детка. Пришло время. Давай строить наше будущее вместе.»

Строить—ведь теперь у меня наконец-то появилось что-то, во что можно было строить.

В глубине души я должна была бросить ему кольцо обратно, должна была вывести его на чистую воду, но вместо этого я натянула самую большую и самую неестественную улыбку и ахнула: «Да! Я выйду за тебя!»

Он с облегчением рассмеялся, надев это дешевое кольцо мне на палец, словно только что выиграл в лотерею.

Обняв меня чуть крепче, чем следовало, он прошептал: «Ты не пожалеешь, детка. Мы будем так счастливы.»

Я чуть не рассмеялась, но потом отстранилась и подняла один палец.

«Но—»

Его лицо напряглось. «Но…?»—переспросил он.

Я наклонила голову, придавая выражению лица одновременно милый и серьезный вид.

«У меня есть одно условие. С этого момента ты никогда не войдешь в квартиру раньше меня. Никогда. Без исключений.»

Его улыбка дрогнула, и он пробормотал: «Эм… что? Почему?»

Я ответила спокойно:

«Это просто личное правило. Если мы собираемся пожениться, ты должен его уважать.»

После секундного колебания он согласился с легкой усмешкой, уверенный, что уже выиграл главный приз—жизнь без аренды.

В течение нескольких недель Патрик превращался в «идеального» жениха.

Он начал называть меня своей королевой, готовил ужин (если варка пасты и добавление соуса можно считать приготовлением пищи) и даже небрежно обсуждал наше будущее в квартире, предлагая идеи для нового телевизора с плоским экраном или стильного игрового кресла.

Он погружался в комфорт — слишком комфортно — и я не могла избавиться от ощущения, что он просто ждал своего шанса.

Этот шанс пришел быстрее, чем я ожидала.

В тот день, когда я узнала, что квартира официально записана на мое имя, я не сказала Патрику.

Однажды днем я ушла с работы раньше и вернулась домой без предупреждения, только чтобы обнаружить его внутри — вместе с его матерью — которые измеряли гостиную.

Я замерла в дверном проеме, крепко держа сумку, в то время как его мать, которая едва замечала мое существование раньше, теперь была занята тем, что предлагала, что прозрачные шторы осветят пространство.

Глаза Патрика расширились от шока, и он заикнулся: «О! Милая! Ты вернулась так рано!»

Я намеренно поставила сумку, скрестила руки и холодно сказала: «И я вижу, ты нарушил единственное правило, которое я тебе дала.»

Наступила тишина.

Патрик тяжело сглотнул и начал оправдываться, но прежде чем он успел закончить, его мать перебила его пренебрежительно:

«Ну, дорогая, теперь, когда Патрик твой жених, это и его дом тоже!»

Это было последней каплей.

Я рассмеялась им в лицо.

Патрик вздрогнул, а выражение его матери стало суровым от неодобрения.

Комната наполнилась густым напряжением.

«О, ты действительно думала, что мы собираемся пожениться?» — насмехалась я, качая головой и вытирая воображаемую слезу.

«Это мило.»

В ужасе Патрик заикнулся: «Ч-Что? Милая, конечно же—»

«Нет,» — прервала я его решительно, — «Позволь мне быть ясной: я точно знала, зачем ты сделал предложение.

Ты никогда не хотел меня — ты хотел квартиру.»

Его мать ахнула, прижимая руки к груди, как будто я совершила непростимый поступок.

«Как ты смеешь обвинять моего сына—» начала она, но я не закончила.

«Хватит. Вы двое планировали переехать в мою квартиру, пока я была на работе! Я устала от ваших игр.»

Руки Патрика поднялись в отчаянной мольбе.

«Милая, пожалуйста—»

«Хватит. Давай поговорим о том, что на самом деле происходит, Патрик.

Ты не был готов сделать предложение два года. Но как только я унаследовала полностью оплаченную квартиру, ты встал на одно колено.»

Он быстро моргал, пытаясь найти оправдания.

«Это не— Я просто понял, как сильно тебя люблю, милая!»

Я остро рассмеялась.

«О, правда? Когда именно ты это ‘понял’? До или после того, как ты и твоя мама начали планировать, куда поставить ее мебель?»

Его мать фыркнула, шагнув вперед, как королевская особа.

«Девушка, ты неблагодарна. Мой сын дает тебе свою фамилию, а ты обращаешься с ним как с охотником за деньгами!»

Затем, в момент решающей ясности, я достала из сумки аккуратно сложенные бумаги и бросила их на кухонный стол.

«Хорошо, что мне больше не нужно ничего выяснять,» сказала я холодно.

«С сегодняшнего утра я продала квартиру.»

Челюсть Патрика отвисла.

«Что??!» — закричал он, бросаясь к бумагам, как будто мог бы отменить то, что было сделано.

Я улыбнулась и ответила: «Ты меня услышал. Я подписала документы сегодня утром. Деньги уже на моем счету.»

Его лицо побледнело, и он застыл, пробормотав: «Ты… ты лжешь…»

Я просто пожала плечами.

«Позвони риэлтору и спроси.»

Отшатнувшись назад, Патрик взглянул на свою мать, которая в панике схватила его за руку.

«Мама, что нам делать?!» — воскликнула она.

Это был последний гвоздь в гроб.

Я схватила сумочку, подошла к двери и оглянулась в последний раз.

«Ты прав, Патрик. Я не собиралась найти что-то лучшее. Но, к счастью для меня… я только что нашла.»

Улыбнувшись самой яркой и удовлетворенной улыбкой, я добавила: «Теперь убирайся из этого дома.»

Квартира продалась быстрее, чем ожидалось.

Через неделю все документы были оформлены, деньги поступили на мой счет, и я уехала.

Я переехала в новый город, нашла уютную квартиру на своих условиях и начала с чистого листа — без зависимых, без манипулятивных парней, просто я, живущая жизнью, которую заслуживаю.

Патрик сошел с ума.

Он звонил без остановки, умоляя «разобраться в ситуации», клялся, что «не хотел меня обидеть» и что мы можем «начать сначала».

Я заблокировала его номер.

Его мать оставила трехминутное голосовое сообщение, называя меня «бессердечной маленькой ведьмой», которая «разрушила будущее ее сына».

Заблокировано тоже.

Позднее общий друг сказал мне, что у Патрика не было сбережений, никакого плана на случай непредвиденных обстоятельств и — большой сюрприз — он все еще жил с мамой.

А я? Я была в своей новой квартире, попивая вино на балконе, счастливее, чем когда-либо.

Впервые в жизни я не соглашалась на меньшее.