Наши родители позволили младшей сестре затмить жизнь старшей — пока вся семья наконец не объединилась, чтобы поставить этому конец.

Годами мои родители позволяли моей младшей сестре Мии красть всё у моей старшей сестры Брит. Она украла её мечты, её радость и даже её парня. Когда Брит вернулась на семейное собрание, беременная и полная надежд, Мия попыталась забрать у неё ещё кое-что. Но в этот раз наша семья не позволила ей уйти безнаказанной.

Меня зовут Ник, я средний ребёнок между двумя сёстрами. Брит — моя старшая сестра, а Мия — младшая. Мия была солнцем во вселенной наших родителей. Она была их «чудо-ребёнком», той, кто «не должен был выжить» из-за болезни. К счастью, она выжила. А Брит? Она просто… была.

Я рос, наблюдая за этим неравенством, но в детстве не мог подобрать слова, чтобы его описать. Я просто знал, что когда Брит получала высший балл, родители едва поднимали глаза от телефонов, но когда Мия становилась «участником недели» в футбольной команде, ей покупали торт.

«Мама, посмотри, что я нарисовала!» — радостно воскликнула Брит однажды днём, показывая детализированный рисунок нашей семьи. Мама бегло взглянула на него и рассеянно пробормотала: «Очень красиво, дорогая», а затем снова уткнулась в расписание матчей Мии.

Брит любила рисовать, но когда она попросила набор для рисования, родители сказали, что это «слишком дорого». Через неделю Мия заявила, что тоже хочет рисовать. Угадайте, кто получил профессиональный художественный набор?

Я помню, как однажды Брит посмотрела на меня, её голос дрожал:
«Я невидимка, Ник? Иногда я стою перед зеркалом, просто чтобы убедиться, что я всё ещё здесь».

Эти слова ударили меня словно кулаком в живот. Мне было десять. Я не знал, что ответить. Всё, что я мог сделать, — это крепко обнять её и позволить её слезам впитаться в мою футболку.

К тому времени, когда мы стали подростками, одержимость Мии тем, чтобы быть «лучше», чем Брит, перешла от мелочности к чему-то прямо-таки жестокому. Она уводила у Брит парней — просто потому, что могла. Однажды ночью она отрезала Брит волосы во сне, а наутро хихикала, будто это была безобидная шалость.

«Это всего лишь волосы, Брит», — сказала мама пренебрежительно, когда Брит вышла из комнаты, рыдая. «Они отрастут. Мия просто немного пошутила».

«Шутила?» Голос Брит дрожал. «Ты называешь это шуткой? Она подкралась ко мне, пока я спала! Она —»

«Ох, не будь такой драматичной», — перебил отец. «Твоя сестра никогда бы не сделала тебе больно нарочно».

Годы спустя, в колледже, Мия увела у Брит её парня.

Это стало последней каплей. Брит оборвала все связи, ушла и построила жизнь без них… и без нас. Она нашла счастье с Патриком, хотя все просто называли его «Пит». Он был тем человеком, который, если бы пришлось, дрался бы с медведем ради неё.

Наконец-то она была свободна. До тех пор, пока не забеременела. И внезапно наши родители захотели «восстановить связь».

Брит колебалась, но согласилась прийти на семейный ужин. Она сказала мне, что осторожно надеется на лучшее.

«Может быть, просто может быть, они наконец изменились», — сказала она.

Я хотел в это верить. Но мне стоило бы знать лучше. Потому что Мия увидела в возвращении Брит возможность нанести последний удар.

В тот вечер ужин начался вполне мирно. Брит была настороже, Пит напряжён, а родители старались казаться заботливыми. «Мы так счастливы, что ты снова с нами, дорогая», — мама повторяла это слишком часто и улыбалась слишком широко.

Мия сидела напротив, крутила ножку бокала и наблюдала… выжидала.

«Брит», — протянула она с фальшивой сладостью в голосе. «Как проходит беременность? Никаких осложнений, надеюсь? Хотя, с твоей… историей тревожности, представляю, как это стрессово».

Рука Пита сжала вилку. «Она чувствует себя прекрасно».

И тогда, когда беседа стала казаться безопасной, Мия нанесла удар.

Она встала, подняв бокал, её голос источал ложное сочувствие. «Брит, должно быть, тебе тяжело видеть своего бывшего в роли моего мужа, но спасибо за этот дар. Соревноваться со мной, наверное, было изнурительно, но я аплодирую твоей храбрости — прийти сюда».

Брит оцепенела.

Пит сжал челюсть. Я видел, как напряглись его плечи, как побелели костяшки пальцев. Он был готов что-то сказать. Но его опередил кто-то другой.

Наш двоюродный брат Хелен первой подняла бокал.

«На самом деле, я хочу тост за Брит», — сказала она твёрдо. «Ты была лучшей кузиной, какую можно представить. Помогла мне в колледже, приютила, когда мне некуда было идти…»

Затем наша тётя.

«Брит, ты первая пришла на помощь, когда мой сын заболел. Ты ни секунды не колебалась…»

Один за другим голоса присоединились.

«Она помогла мне устроиться на работу».

«Она спланировала мою свадьбу, когда я была в панике».

«Она ухаживала за бабушкой, когда никто другой не захотел».

Мия сидела неподвижно, её лицо пылало. Она повернулась к родителям, надеясь, что они вмешаются.

Мама расправила плечи. «Хватит этого цирка. Мия тоже здесь! Она всегда была особенной… нашей чудесной девочкой!»

«Особенной… чем?» — вмешалась Хелен. «Тем, что ей всё доставалось? Тем, что она разрушала счастье Брит просто потому, что могла?»

Пит встал, его голос прозвучал угрожающе спокойно:

«Вы называете Мию светом семьи, но кого она когда-либо действительно любила? Брит? Нет. Вас? Нет. Даже меня, раз она постоянно пыталась флиртовать со мной за спиной Брит».

Мия задохнулась.

Пит продолжил:

«Ты знаешь разницу между тобой и Брит? Брит помогает людям становиться лучше. А ты… ты просто уничтожаешь их, чтобы чувствовать себя выше».

Наступила тишина. Родители выглядели потрясёнными.

Мия вскочила, сбив стул. «Вы все против меня!» — закричала она.

Но никто не спорил.

Впервые в жизни она осталась одна.

Она с яростью вышла, хлопнув дверью.

Брит улыбнулась сквозь слёзы.

«Я столько лет думала, что со мной что-то не так… Но теперь я понимаю: проблема была не во мне».

Пит обнял её.

«Ты всегда была больше, чем достаточно, любовь моя».

Ребёнок родится в семье, которая наконец усвоила урок. В семье, которая поняла, что настоящая любовь не делает фаворитов… она поднимает всех вместе. И Брит больше никогда не будет невидимой.